Рассказ о детской моде наша экспозиция начинает с одежды для самых маленьких. Сегодня главное условие в создании такой одежды - возможность для младенца свободно и безопасно двигаться. А пару столетий назад все было ровно наоборот. Основной, а иногда и единственной, не считая, конечно, тряпичного подгузника, одеждой малыша был свивальник. Его прямое назначение - спеленать тело ребенка, «перевив» его до полной неподвижности. Удобно это было, прежде всего, взрослым - младенец не упадет с кровати, его удобно носить и кормить.
Чтобы свивальники на раскручивались, их перевязывали тесемками и дополнительно скрепляли обычными металлическими булавками. А еще таким способом пытались «исправить» природу.
В европейской культуре много веков подряд к детству снисходительно относились как к переходному периоду от неразумного, едва ли не животного состояния - к человеческому. Природный младенческий облик считался уродливым. Только искусственно выпрямленный свивальниками - «похожий на человека» - ребенок признавался более или менее привлекательным. Правда, в России того времени, кроме свивальников, широко использовались короткие свободные рубашки - в здешних обычаях сказывалось влияние Востока с его традиционно более свободной одеждой.
Но уже к концу XVII в. и особенно в XVIII в. в Европе мнение по поводу значения младенческого и детского возраста в жизни человека стало постепенно меняться. Во многом этому способствовали идеи Просвещения. Философы Локк и позднее Руссо придерживались тех взглядов, что нельзя противиться природе. Раз детство дано всем живым существам, значит, у него своя, очень важная роль в жизненном цикле. И надо не переделывать природу, а следовать за ней.
Если затянуть в сундук с младенческим приданым первой половины XIX в.. можно увидеть вещи из очень мягких, в основном уже ветхих тканей. Их начинали готовить сами матери задолго до появления ребенка на свет.
Все вещи шились вручную - даже при широком использовании в быту швейных машинок ручные швы считались более деликатными и подходящими для детской кожи. Все необходимое должно было быть готово в Срок - купить такие вещи было негде, до начала XXв., а для продажи их не делали вообще. Наполняли сундук в то время свивальниками, чепчиками, слюнявчиками и так называемыми «бинтиками» (они служили для перевязки пупочной ранки новорожденного - дети рождались дома, и там готовили все для самого первоначального ухода). Еще в этом сундука лежала стопка распашонок, так что ребенок при желании мог освободить ручки. Но из плотного свивальника выбраться было непросто, а значит, в обиходе уже пользовались пеленками. Пеленание полотнищем ткани (тогда его называли «платком» или «косынкой» и скрепляли изобретенными уже в XIX в. английскими булавками) было шагом вперед: освободившаяся верхняя часть тела ребенка, наконец, могла двигаться.
Кроме пеленок, с конца 18 в. начинают повсеместно появляться нарядные рубашечки, чепчики, пеленки, одеяла, конверты и даже свивальники, которые повязывались поверх обычных. Младенцев начали наряжать, ими стали любоваться - наконец-то была оценена их природная красота. А от признания красоты младенца до удобной не для взрослого, а для самого ребенка одежды был всего один шаг.
И во второй половине XIX в. этот шаг был сделан. Появились детские вещи, которые исключили из обихода на только свивальники, но даже пеленки. Это длинные платья с коротким лификом и распашным сзади подолом, укрывающим от подмышек всего младенца. Нижние простые платьица могли иметь подол, пристегивающийся снизу на пуговках к отдельному лифику - то есть загрязнившуюся часть легко было поменять. А поверх нижнего одевали нарядное длинное платье точно такого же покроя. иногда с разрезом сбоку юбки - для руки взрослого, носящего младенца. Такими же были и утепленные платья для прогулок и пальтишки-салопики.
Листы журнала мод 1850г. Франция.
На выставке представлен экспонат, экзотический для Европы, а для России ставший чуть ли не своеобразной униформой. Это костюм кормилицы. Чуть ли не до начала XX в. матери из городских состоятельных слоев сами не кормили своих младенцев, а приглашали из деревень женщин-кормилиц. Сначала это были крепостные, после отмены крепостного права кормилиц нанимали.
Существовали целые деревни с такой своеобразной «специализацией» женского населения. И костюм они сохраняли свой, русский. Так он и прижился в российском быту, существуя наравне с формой горничных, лакеев и прочей прислуги. Но вот младенец подрастал и делал первые самостоятельные шаги. Посмотрев 200 лет назад на детей от 1,5 до 3 лет, вы бы сказали, что перед вами одни девочки, поскольку все дети носили платьица. В европейской культурной традиции, которой со времени преобразований Петра I стали следовать и в России, ребенок вне зависимости от пола целиком принадлежал женскому миру.
Позднее к этому социальному «знаку», определившему вид одежды для маленьких детей, присоединилось восхищение «ангелочком» - неким бесполым существом в балахоне, напоминающем женскую одежду. Ну, и конечно, из чисто гигиенических соображений ребенку в платье было удобнее. Даже в начала XX в. можно было заметить отголоски этой традиции. Например, платьице с розовыми бантиками могло предназначаться как для девочки, так и для мальчика, поскольку цвет детской одежды до середины прошлого столетия не был маркирующим пол признаком.
С 3-4 лет ребенок во многом благодаря костюму признавался «взрослым». Как ранее родители старались «выпрямить» младенца с помощью пеленания, так чуть позже, одев его в одежду взрослого покроя, только меньшего размера, они старались чисто внешне преодолеть состояние детства. А получив взрослый костюм, ребенок тут же становился своеобразной «витриной» положения в обществе своей семьи, о чем судили по его одежде. Перед вами «маленькие взрослые» XVIII в.: девочка в платье с фижмами, мальчики в кафтанах, как и у их отца. Европейская мода не делала снисхождения к растущему организму - узкий тесный крой, тугие застежки, жесткие лифы и фижмы. Но постепенно во второй половине XVIII в. идеи об особой роли и ценности детства, а значит, о вреде раннего искусственного «превращения» ребенка во взрослого стали широко обсуждаться в кругах образованных людей. Возникла потребность зрительного, внешнего выделения облика ребенка в повседневной жизни.
Ближе к концу XVIII в. вместо «взрослого» кафтана или фрака мальчики получили короткую курточку, к которой на пуговицах пристегивались длинные брюки. Брюки в то время были обиходной одеждой простолюдинов и моряков, в модном же обществе тогда носили короткие штаны до колена - кюлоты. Таким образом, в своем новом костюме, получившем название «скелетон», мальчик из знатной образованной семьи сразу выделялся как «не взрослый». Девочек же «отметили» иным способом. Когда мальчики в возрасте 4 лет переставали быть частью «женского» мира, девочки-ровесницы так и продолжали носить свои белые длинные платьица. Именно простота кроя и белый цвет теперь внешне разделили девочку и даму.
А на рубеже XVIII – XIX вв. впервые обнаружилась удивительная особенность в отношении взрослых к детской одежде. По сей день детскому костюму часто отводится роль некой «испытательной площадки» для многих элементов и форм, впоследствии перешедших во взрослую моду. Уже к концу первого десятилетия XIX в. длинные брюки стали дополнять мужские фраки и сюртуки. А чуть раньше женская мода воспользовалась стилизованным покроем детских платьиц, пережив увлечение древнегреческими туниками. Так снова произошло сближение облика ребенка и взрослого.
